Хм, а со мной в юности был такой случай...
Была у нас в школе производственная практика по причине бытовавшего тогда в ней, то есть, в школе, трудового обучения. Дескать, каждый выпускник должен быть к чему-то пригоден сразу по получении аттестата. И если ему предначертано провалиться на вступительных экзаменах в ВУЗ, то пусть тогда сразу начинает полноценно и квалифицированно строить коммунизм.
Производственная практика у нас была на портальных кранах в порту. Портальными, кстати, краны называются не потому, что обычно расположены в порту, а потому, что у них нижние ноги расшеперены в виде портала, под которым можно до двух железнодорожных путей разместить.И вот однажды в разлив, когда вода в Волге поднялась метров, наверное, на пять, мой шеф-крановщик Анатолий, видя из кабинки крана, как рыбаки внизу то и дело вытаскивают рыбешку за рыбешкой, и даже облизываясь при этом, вдруг заявляет:
— Это все − фигня! Вся рыба − под нами!
Сказал он это немного покрепче, конечно, но мы не будем уточнять, как именно, хорошо? И так понятно, как тогда изъяснялись крановщики или, например, слесаря.
А наш кран, действительно, стоял на самом берегу на сваях, и под ним было теперь не менее трех метров воды.
— Давай я в следующий раз принесу карбид и пару бутылок от шампанского, — продолжал развивать свою инновационную мысль Анатолий. — А ты достань гандонов (то бишь, презервативов, но он этого слова, видимо, не знал). Ребят повзрослей попроси купить или сам купи, если сможешь... Мы нальем в бутылку воды, сверху засунем гандон, набъем его карбидом, заткнем пробкой и замотаем проволокой. Когда бросим в воду, карбид тут же начнет разъедать резину. Когда разъест, пойдет реакция, − ну, сам знаешь, что будет. Взорвется бутылка. И вся рыба будет нашей!
Варварских методов ловли рыбы я с самого раннего детства не одобрял, но в данном случае это предложение прямо укладывалось в моё уже сформировавшееся кредо: "Жизнь − большой эксперимент". И вот почему.
В то время, помнится, всякие намеки на сексуальные отношения в относительно культурной среде считались из ряда вон выходящими и заслуживающими безусловного осуждения, несмотря на свободное и вполне естественное применение мата, распространенного и тогда не менее, чем в нынешние времена. Эдакое извращенное коммунистическое пуританство...
Но незадолго до этого я слышал анекдот про то, как заходит мужичок интеллигентного вида (в очках, значится), в аптеку и тихонечко, почти шепотом, как было тогда принято, спрашивает аптекаршу, не будет ли она так любезна, чтобы отпустить ему два презерватива? Спрашивает он так:
— Презервативы, пожалуйста.
Аптекарша прикидывается непонятливой и переспрашивает во весь голос:
— Вам гандонов что ли?
Мужичок, покраснев:
— Пожалуйста, потише!
На что баба ему:
— А чего там потише? Что естественно, то не стыдно.
И, кассирше, опять же на всю аптеку:
— Маша, пробей этому гражданину пачку гандонов два по четыре!
Тогда четыре копейки стоил один презерватив, в бумажной упаковке их было два, и слова «два по четыре» означали именно пачку презервативов.
Мужичонка в очках стерпел все издевательства над своей личностью, смущенно сгреб в карман отпущенную аптекаршей пачку и направился к выходу. Но, уже открыв дверь и сделав шаг наружу, он вдруг приободрился, остановился, повернулся гордым лицом к предосудительно взирающей на него публике и, поправив очки, торжественно подтвердил свое намерение:
— Да!.. Я иду е...аться!!!
А у меня, как я уже говорил, жизнь − большой эксперимент. Посему, сразу же по прослушивании анекдота возник и стал подавляюще гудеть во мне нутренний голос: "А смогу ли и я так же?". В смысле, смогу ли зайти в аптеку и потребовать презервативы? Весьма сложный, оказывается, для абсолютного большинства людей подвиг. В прежние времена, во всяком случае. А тут, получается, почти от бога задание подвернулось. Стечение обстоятельств − всегда от бога. Ну, не то, конечно, чтобы бог велел по прямому назначению презервативами пользоваться (девятый и даже десятый классы в то время были довольно сдержанными в сексуальном плане, не то что было в самом начале полового самоощущения, лет шести-семи, когда мы чем только не занимались с девочками), а рыбу ловить прогрессивным способом.
И вот за день до следующей практики, будучи вполне исполнительным и послушным ребенком, я захожу в аптеку. Но презервативов на витрине не вижу. Зато вижу резиновые изделия россыпью под названием "напальчники", по две копейки за штуку, которые функционально вполне могли подойти для выполнения поставленной крановщиком задачи, как мне тогда показалось. Я иду к кассе, пробиваю чек на сумму 10 копеек, возвращаюсь к прилавку с напальчниками, тыкаю пальцем в витрину и объявляю полной такой улыбчивой продавщице:
— Презервативы!
По другому назвать резиновые изделия я принципиально не мог, как вы понимаете, поскольку именно в возможности или невозможности произнесения этого сакрального слова и заключался весь смысл эксперимента.
Продавщица, уже было взявшая чек, вдруг отдергивает руку и, чуть замешкавшись и явно удивившись такому вопросу, поясняет, ставя под угрозу полного срыва и без того неудачно начавшийся эксперимент:
— А у нас… презервативов не-е-ет...
— А это что? — снова тыкаю я пальцем в стекло прямо над изделиями с названием "напальчники"
— А это напа-а-альчники, — расплывшись в милой и чуть ехидной улыбке поверх моего взгляда поясняет продавщица.
Пацанчик, примерно, пятиклассник, что слева от меня, удивленно и пытливо пытается проникнуть в мой взгляд снизу, а высокий мужик, нависающий справа, мысленно, но весьма уничижительно прямо-таки вонзился ко мне в мозг сквозь мою легкую кепочку. Под этими парализующими взглядами мои мыслительные функции чуть было не зачахли совсем, но через мнгновение полного замешательства мозг все же совладал с собой, воспрянул, вспомнив, что эти резиновые изделия должны служить лишь временным контейнером для карбида, пытающемся его разъесть, а вся конструкция в целом − для глушения рыбы. И, отбросив сомнения, я изрек единственно правильную, с моей тогдашней точки зрения, фразу:
— А какая разница?!.
Сраженная наповал моей наивностью продавщица взяла-таки протягиваемый мной чек и язвительно, но немного смущенно, спросила:
— Сколько Вам?
— Пять штук, — отвечаю.
Продавщица выдвинула витринный ящик, отсчитала пять сморщенных будто от смущения резиновых изделий и выложила их на витринное стекло. Под удивленные взгляды уже ВСЕЙ окружающей публики я сгреб купленный товар правой клешней, сунул его в карман и, не забыв невнятно поблагодарить продавщицу, направился к выходу. Но шага через два червь сомнения − а удастся ли запихнуть достаточное количество карбида в эти напальчники? − заставил меня прервать свое хотя и поступательное, но все же ретирующееся движение. Я обернулся к удивленно и обиженно взирающей на меня продавщице:
— А они... это... растягиваются?
— А я не знаю, на что ты их надевать будешь, на палец что ли? — вопросом на вопрос громко и торжествующе отыгралась продавщица за только что испытанное замешательство.
Естественно, что мне в сложившейся ситуации оставалось лишь ретироваться, ретироваться и ретироваться, согласно и якобы понятливо кивая головой. Действительно, напальчники ведь по определению должны именно надеваться на палец, а впихивать в них карбид или какие-то другие другие химически активные вещества или просто камни никто даже в страшном сне бы не догадался. Так же, впрочем, как и в презервативы...
Рассмеялся я только отойдя от аптеки метров пятьдесят. Слишком долго на мог представить себя со стороны. Но зато смеялся до коликов. Прямо на улице.
P.S. Карбида в напальчники помещалось достаточно, но он резину почему-то не разъедал. С презервативами, очевидно, было бы еще хуже — на них ведь резина покачественней. Лучшим оказался известный способ, когда карбид помещают в марлевый мешочек и заматывают пробку, сохраняя бутылку в вертикальном положении. Реакция начинается, когда бутылка ложится горизонтально.
Но рыбы в тот раз нам все равно не досталось. Бутылки закончились.
Свежие комментарии